| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
Главная » 2006 » Май » 30 » МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ!
МАЛЕНЬКИЙ СЕКРЕТ! | 4:17 PM |
Мы все любим этот город.
Москвичи - за ночные поезда, полные предвкушения чуда, за бологойные пирожки, за шумный Московский вокзал. За Невский, гудящий такими чужими и такими родными петербуржцами, на которых дивишься, как на заморских негоциантов. Которым солнечно улыбаешься, желая хоть как-то осветить их тусклый град. За питерский гонор – единственную в России реально существующую форму патриотизма. За Елагин остров. За звонкий шпиль Адмиралтейства, за соленый ветер с залива. За весь этот рок-н-ролл, который мертв. И за Цоя, который жив. За петербургских друзей своих, которых у каждого приличного москвича сорок сороков.
Петербуржцы влюблены в эти каналы и мосты, в свои белые ночи, которые - только у них, в дожди, в грязные закоулки Апрашки, в дворы-колодцы, в осыпающуюся штукатурку парадных, где еще пахнет великой русской литературой. Они верят, что им предначертано судьбой хранить имперскую веру, российскую славу, любовь к отеческим гробам. Они гордятся своей чопорностью, своими умными улыбками, своей бледной кожей. Они любят себя, презирая москвичей, не обращая внимания на всю остальную Россию. Как будто есть у нас только два города: их, и тот – другой, первопрестольный, совсем непристойный, что украл у Петербурга судьбу и жизнь. Будто бы до революции кровь Фонтанки, Мойки, Невки текла в артерии Невы, в самое сердце империи, даря само существо великой столице. А потом кровь ушла. И осталась грязная вода, и тоска, и смерть.
Есть еще люди, которые никогда тут не были. Они верят в то, что здесь осуществятся две главные их мечты: побывать в Петербурге, и узнать его.
Мой город. Мой Ленинград.
Он стал моим, когда я еще ни разу там не был, он шуршал на каком-то столбе бахромой объявления: «Меняю трехкомнатную квартиру в Ленинграде на двухкомнатную – в Москве». Я сорвал его все, целиком, чтоб никто не увидел и не украл мое детское счастье, мою заветную мечту. Я принес его домой, показал маме и получил в утешение хрустящий грильяж – какой к черту Ленинград? Что там будет делать папа? И я ел эту «Белочку», листал альбомы «Дворцы Петербурга», «Шедевры Русского музея», перебирал фотографии прабабушек в Царском селе и прадедушек в офицерских мундирах. Я копошился дрожащими пальчиками в старых письмах. Сквозь времена я слышал скрип пера, и потрескивание древней электрической лампочки: «Воскресенский проспект, дом 17, действительному статскому советнику П.А.Власову. Милый мой Петенька, вот снова ты уезжаешь в Персию…». А потом - видел иссохшие руки и корочку хлеба: сегодня нельзя, только завтра, иначе смерть. Я видел отсветы бомбежки, и рушащийся дом, и девочку, волокущую мертвую мать на салазках. Она шла на Литейный, в Мариинскую больницу – там принимали. Девочке было – девять, своими впалыми от голода глазами, девочка глядела сквозь века. Девочка была моей тетей и она никогда не сможет уже назвать Ленинград Петербургом. И я – тоже тогда не умел. Мне было девять, и я плакал. И мой город плакал со мной: «Неужели ты не вернешься», - шептали мне фотографии и письма. – «Я обязательно вернусь, мой город, обязательно вернусь».
И я вернулся.
Однажды, солнечным осенним утром, я сошел на перрон Московского вокзала. Дошел до Пяти углов, позвонил в дверь малознакомых мне людей. Заскрежетал замок, и на пороге показалось улыбающееся лицо, лицо, которого я ждал, лицо, в которое я был влюблен потом много лет. Я вошел в квартиру, сел на диван и понял, что на этом диване, среди книг по медицине и картин советских художников пройдут мои лучшие годы. Так и случилось. Я был влюблен в этого человека, в этот старый дом, в эти окна на Разъезжую, в эти дворы. В этот город, которого нет, но что жил в моем сердце с самого рождения, и что уйдет со мной на встречу с этой девочкой и с ее мамой, и с их дедушкой – действительным статским советником Власовым. Уйдет, если не в свет, так – в покой.
Я прожил так 900 дней, ровно столько, мой город умирал в войну, а потом собрал вещи и уехал в Москву, чтобы когда-нибудь вернуться в город, который есть. В город настоящего, в город настоящий.
И вот снова перрон, и Volvo моего друга Аркадия Волка, и гостиница «Астория», и клуб «Декаданс». Я приезжал сюда сотни раз, и только на днях обнаружил, что не чувствую себя ленинградцем. Не ощущаю – москвичом. Я ходил по квартирам друзей и улыбался их радости. Я ел филе-миньон с Аленой Ахмадуллиной и наслаждался ее талантом, и ее взглядом, и мясом, и городом, что появился на свет. Возродился из пепла, из руин. В «Джельсомино» я пил мартини с Мишей Орловым и хохотал от осознания, что в этом городе появились деньги. А с ними пришло будущее. Я смотрел в темень каналов и видел там новую кровь этой столицы, ее грядущую жизнь. Я гулял по Дворцовой, вглядываясь в крушащийся лед реки, и, вдруг, понял, что когда-то у столба я обрел этот город, но не потерял своего. И что мне все равно где находится – тут или там, все равно где петь, где пить, с кем бродить, а с кем – молчать. Нынче мне хорошо вдвойне. Ведь теперь у меня есть целых два города. Петербург и Москва. Такие хорошие, и такие мои. Как вся Россия, как и весь этот мир.
|
|
Просмотров: 610 |
Добавил: cadfael
|
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |